Иван Кузьмин: «Узбекский народ проявил наивысший гуманизм и человеколюбие»

Почитание памяти предков, проявление особого уважения и внимания к представителям старшего поколения, внесшим достойный вклад в обеспечение мира и развитие страны, являются характерными чертами узбекского народа, его непреходящими человеческими ценностями.

День памяти и почестей, ежегодно широко отмечаемый в республике по инициативе главы государства, также олицетворяет собой приверженность этим благородным принципам.

Эти неизменные качества, присущие узбекистанцам, залегли глубоко в сердцах тех, кого в тяжелые годы второй мировой войны судьба привела на узбекскую землю.

Так, ученый-селекционер, заместитель председателя Межправительственного координационного совета по вопросам семеноводства СНГ, президент Ассоциации «Семена», доктор сельскохозяйственных наук, профессор Иван Иванович Кузьмин поделился с нашим корреспондентом своими воспоминаниями, которые неразрывно связаны с Узбекистаном и его вкладом в Великую победу над фашизмом.

– Ассалому алайкум, ҳурматли дўстлар! Я тридцать два года прожил в Узбекистане и считаю его своей второй Родиной. Мои родители переехали в Самарканд еще до Второй мировой войны. С тех пор они, мои брат и сестра так и прожили в этом городе. Мне же, по долгу службы, пришлось менять города. Сначала из Самарканда меня перевели в Галларал (Джизакская область), затем в Ташкент, а оттуда - в Москву. Я не понаслышке знаю о тех трудных днях и годах Второй мировой войны – на них пришлось мое детство. Ее ужасы я видел не на самом фронте, где рвались бомбы и снаряды, а в тылу. Я счастлив, что провел свои детские годы в Узбекистане, который стал спасением для многих миллионов эвакуированных людей.

Поверьте мне, эти годы многому научили меня. Потому, что в августе 1941-го мой отец ушел на фронт, и вернулся оттуда только в июне 1946 года. Он воевал почти пять лет: сначала на германском фронте, а потом на японском. Наша семья сполна испытала тяготы войны. Для меня лично тяжелым было отсутствие отца, я всегда с тревогой и нетерпением ждал его возвращения.

Мой старший брат, которому не было и 13 лет, пошел работать помощником слесаря на завод - чинить танки, потому что недалеко от нашего дома было два танковых училища, куда на ремонт везли подбитые на фронтах танки.

Сестра, которой было 11 лет, пошла ученицей к швее-мотористке на швейную фабрику «8 марта» в Самарканде. Она шила варежки и перчатки, все необходимое для того, чтобы наши воины не замерзали на фронтах. Мне было семь лет. На мне были хлебные карточки.

Я получал хлеб в магазине, простаивая иногда в очередях до двенадцати или до часу ночи, чтобы наконец получить этот драгоценный продукт.

В 1941 году я пошел в первый класс. Причем, ни у кого тогда не было ни тетрадей, ни книг. Мама сшила мне из парусинового материала сумку и положила туда четыре пакета квитанций, по которым можно было отовариваться. Эти квитанции служили для меня тетрадью. Но это не давало нам право плохо учиться, наоборот многие из нас очень старались и показывали отличные результаты. За мою хорошую учебу во втором классе маме подарили шелковый отрез. Когда я принес подарок домой, то к нам пришли соседки, и они вместе раскроили платье для мамы. В третьем классе я получил еще один такой. Мама очень гордилась и писала обо мне и моей учебе в своих письмах отцу. В это время брат с сестрой продолжали работать на победу.

В один из дней к нам домой пришел домком Шойжон ака и сообщил маме, что к нам вселяют три эвакуированные семьи из десяти человек. В ответ мама сказала: «В тесноте, да в не обиде». И все они – люди из Украины и Беларуси разместились в нашем доме.

Вот так узбекский народ принял более полутора миллионов эвакуированных, делился с ними своим хлебом, керосином, топливом. А с топливом тогда было тяжело. Как назло, годы войны были самыми холодными – зимой температура снижалась до -20 градусов. Для нас, детей, это было весело, но отапливать дома было нечем. Тем не менее, узбекский народ не только находил выход из положения, но и помогал выжить эвакуированным.

Моя мама работала уборщицей, получала небольшие деньги, но на них мы кормили не только себя, но и тех, кого к нам вселили. Наши соседи Джураевы, у которых было четверо детей, приняли одиннадцать детей-сирот к себе в дом и воспитали их замечательными людьми.

В Ташкенте одна семья приняла шестнадцать детей. А в общей сложности Узбекистан принял и воспитал свыше двухсот тысяч. Это великий вклад в победу.

Помню, как принимали детей из Ленинграда, у которых родители умерли или от голода, или в результате бомбежек. Дети были изможденные, больные, худые. Всех их приняли узбекские семьи. Народ показал наивысшую человечность и гуманизм, принимая всех эвакуированных, как дорогих гостей.

В Узбекистан эвакуировали не только людей, но и заводы, предприятия, фабрики из других регионов. Я был свидетелем ситуаций, когда прибывало оборудование, его выгружали на улицу и прям под открытым небом запускали с тем, чтобы скорее выдать продукцию для фронта: снаряды, орудия и другое. Это было настоящим чудом…

На поездах в Самарканд привозили с фронта подбитые танки, а это больше трех-четырех тысяч километров. Здесь их чинили и обратно отправляли на фронт. Слава узбекскому народу!

Уже в послевоенные годы я окончил Узбекский сельскохозяйственный институт им.В.В.Куйбышева, был Ленинским стипендиатом, работал в колхозе в Пастдарганском районе, затем в Самаркандском областном управлении. Дальше ждала карьера ученого секретаря и директора Института в Галларале. После этого, меня перевели в Министерство сельского хозяйства под руководством Нормухаммадм Худойбердиева. Я был его правой рукой... А на работу в Москву меня благословил сам Шароф Рашидович Рашидов… Можно десять академий закончить, но такой трудовой закалки, такое рабочее напряжение можно получить только в Узбекистане.

Я не забуду Узбекистан и узбекский язык! Мои родители похоронены в Самарканде. И я буду всегда с вами, мои узбекистанцы!

ИА «Дунё»